Доминик Мисерандино: Вы как-то напряжены перед началом интервью.

J.P.Jones: Вы знаете, проблема в том, что я постоянно забываю, что говорил в прошлый раз. То одно интервью, то другое, иногда это достает, и я задаю себе вопрос: "Какого я здесь вообще делаю?"

Доминик Мисерандино: Я вас сразу успокою - у меня только один вопрос.

J.P.Jones: Только ли один?

Доминик Мисерандино: Я вам его задам , а потом посмотрим.

J.P.Jones: Ну что ж, давайте.

Доминик Мисерандино: Мой отец вообще-то очень зол на вас.

J.P.Jones: На меня лично?

Доминик Мисерандино: Да, и лично на вас, и на Led Zeppelin вообще. В 1969 году в San Francisco он пришел в Fillmore West на концерт своей любимой группы - Country Joe And The Fish. (Джон начинает смеяться - тогда там произошло первое выступление Led Zeppelin) Он пришел на спокойный концерт. Но какая-то группа (Led Zeppelin) начала жечь гитары и крушить все вокруг.

J.P.Jones: Это не совсем так. Звучали мы конечно, очень громко, но наша музыка была очень грамотной и серьезной.

Доминик Мисерандино: Но совсем не как Country Joe And The Fish.

J.P.Jones: Тем не менее в чем-то мы были схожи. И если вы хотели провести спокойный вечер молчаливого протеста и кантри музыки, естественно, мы бы, вам не пришлись по душе. А вообще-то, мы нравились Country Joe And The Fish.

Доминик Мисерандино: Там значит, вы выступали вместе с этими ребятами?

J.P.Jones: Да, некоторое время.

Доминик Мисерандино: Скажите, а тогда перед выступлением вы ожидали, что концерт будет таким "удачным..." и что отец, Доминика всем будет об этом рассказывать и возмущаться.

J.P.Jones: (Смеется) Я всегда это знал. Как только вы вошли, я сразу сказал себе: "Ой, так ведь это его отец сидел тогда в третьем ряду!" Ведь в третьем, правильно? А если серьезно, то большая часть репертуара Country Joe And The Fish была любительским материалом. Они играли, плавно переходя от одной песни к другой, и все это звучало очень красиво. А мы сотрясали воздух грохотом, играя три сумасшедшие песни с огромными соло; естественно, большинство людей просто не воспринимало нас - ведь тогда, так никто не играл. Время, за которое мы представляли четыре номера, другим группам хватало, чтобы отыграть всю программу.

Доминик Мисерандино: Тем не менее вы продолжали гастролировать.

J.P.Jones: О да. Мы были очень сплочены и упрямы. Мы были готовы воевать хоть со всем миром.

Доминик Мисерандино: Вы общались после окончания гастролей?

J.P.Jones: В поездках мы всегда были вместе. Мы не очень общались, когда возвращались в Англию, но я считаю, что это происходило из-за того, что двое из нас жили на севере, а двое на юге. Пейдж и я были из Лондона, Плант и Бонхэм - из провинции. Так что это объяснялось только национальной географией. Когда мы не работали, то не встречались, и когда приходилось работать, я был искренне рад снова увидеть ребят. Вот так вот. Группы типа Traffic - а они постоянно жили вместе - в турне готовы были перегрызть друг другу глотки - в то время как мы были друзьями. Таков был цикл - в турне мы вместе, затем отдых порознь. И это правильно.

Доминик Мисерандино: Что же случилось потом?

J.P.Jones: До смерти Джона?

Доминик Мисерандино: Да.

J.P.Jones: Может быть цикл повторялся много раз. Концерты становились все больше и больше, и начались злоупотребления разными веществами. Джон умер во время репетиций перед новым американским турне. Хотя перед его смертью мы было решили свои проблемы.

Доминик Мисерандино: То есть если бы Джон не умер, вы бы смогли все преодолеть?

J.P.Jones: Абсолютно точно. Я не знаю, куда бы это нас привело, и как долго это длилось, но мы безусловно стояли у начало нового витка нашей жизни. Наш дух был силен. У нас как бы гора упала с плеч, мы абсолютно точно осозновали, что делаем. Мы вроде как сменили шины и залили горючее в баки.

Доминик Мисерандино: Позднее "BBC Sessions" вновь вызвал интерес к группе. А перед тем был тур Page/Plant.

J.P.Jones: Да.

Доминик Мисерандино: Что же произошло между Пейджем, Плантом и вами?

J.P.Jones: Не знаю. Действительно, существовали Пейдж и Плант. Они решили сделать все по-своему.

Доминик Мисерандино: Они не звали вас?

J.P.Jones: Нет. Да они и не должны были. Но они могли бы сообщить о своих намерениях, или хотя бы представить все как воссоединение двух друзей, ведь они же понимали, что люди воспримут это как воссоединение Led Zeppelin, хотели они этого или нет. Могли бы хоть предупредить, что это будет во всех газетах.

Доминик Мисерандино: Вы узнали все из газет?

J.P.Jones: Я увидел статьи, позвонил кое-кому и сказал: "Опять эти слухи. Каждый раз одно и тоже." Потому что слухи возникали регулярно; я был уверен, что это только лишь слухи. А потом мне говорят: "Тебе что, не сказали?" "Не сказали что?" - спросил я. "Они собираются в совместное турне."

Доминик Мисерандино: Почему же вас не поставили в известность?

J.P.Jones: Досих пор не имею понятия.

Доминик Мисерандино: После того вам приходилось с ними общаться?

J.P.Jones: Да, но только на деловой, профессиональной основе. Просто такого было состояние дел. Пять лет прошло и знаете, мне как-то уже все равно. К сожалению меня все еще достают: "Как же ты можешь не думать об этом" или "Почему ты так спокойно к этому относишься?" Когда они впервые появились на телевидение, я находился на гастролях. Мы отыграли концерт и сразу после него я столкнулся с журналистами. Первый же вопрос был: "Что вы скажете о Пейдже и Планте?" Как я могу забыть то, о чем меня постоянно спрашивают.

Доминик Мисерандино: Извините. (Оба смеются) Я не хотел вас огорчать.

J.P.Jones: Ничего страшного. Вобще-то, они оказали мне услугу. Благодаря им обо мне постоянно вспоминают и всех интересует, чем занимаюсь я. А я недавно выпустил альбом.

Доминик Мисерандино: Так что, у вас появился стимул?

J.P.Jones: Да, это все вылилось в турне Diamanda Galas. Я вновь вернулся на сцену, чего мне давно хотелось. Правда, мне пришлось играть на гитаре, чего мне не очень хотелось делать. Обычно я беру с собой гитару в турне чтобы просто музыцировать в номере.

Доминик Мисерандино: А на чем вы играете дома?

J.P.Jones: На мандолине.

Доминик Мисерандино: На мандолине? Вы шутите?

J.P.Jones: Нет. Очень удобный инструмент, когда смотришь телик.

Доминик Мисерандино: Я представляю вас играющим "Stairway" на мандолине, сидя перед телевизором.

J.P.Jones: Нет, как раз "Stairway" звучит неплохо, а вот "Zooma" сыграть на мандолине не получится.

Доминик Мисерандино: Вы разрушаете свой имидж рок-звезды, играя на мандолине.

J.P.Jones: Да, ну и что? И потом, быть рок-звездой - это моя третья по порядку карьера.

Доминик Мисерандино: А первая и вторая?

J.P.Jones: Сначала я был поп-звездой. Я играл в поп-группе, и три наши песни даже попали в Top 10. Девчонки визжали и плакали на наших концертах, которые мы давали в больших залах. Потом я все бросил и стал сессионным музыкантом, делал аранжировки и продюссировал. Это была моя вторая карьера. По мере того, как я научился делать все на высшем уровне и стремиться было не к чему, я перестал получать от работы удовольствие. Все считали меня сумасшедшим, когда я вновь бросил все и присоединился к Пейджу. И стал рок-звездой.

Доминик Мисерандино: То есть вы считаете, что сделали три различные успешные карьеры?

J.P.Jones: В сессиях я не был любителем. У меня их было по две-три каждый день, по шесть- семь дней в неделю. Я был очень солидным басистом и аранжировщиком. Так что я учавствовал не в паре сессий, а во всех, в которых представлялось возможность.

Доминик Мисерандино: И все же это как-то странно. Обычно люди меняют не понравившуюся карьеру, на дело, которое им нравится. Каковы же причины в вашем случае?

J.P.Jones: Все те же. В конце концов я стал свихиваться от сессий. А ведь еще до Led Zeppelin я зарабатывал неплохие деньги. Как раз потому все считали меня сумасшедшим, когда я решил сменить род занятий.

Доминик Мисерандино: Значит, за уход в Led Zeppelin вас стали считать психом?

J.P.Jones: Да. Ну кто же знал, во что это все выльется? Кто?

Доминик Мисерандино: И все же, почему вы ушли?

J.P.Jones: Я стал превращаться в растение. Я ведь ничего не создавал, тем не менее вкалывал и вкалывал, хоть и зарабатывал, как я уже говорил, хорошие деньги, делал по 20-30 аранжировок в месяц, абсолютно для всех. Это было безумие.

Доминик Мисерандино: Так ваше имя значится на сотнях дисков?

J.P.Jones: О, да. Вообще-то, это моя жена прочла в одном из музыкальных журналов, что Пейдж собирает группу. Она и уговорила меня позвонить Джимми. Я позвонил, и он сказал, что едет в Бирмингем на смотрины певца, который к тому же имел на примете барабанщика. По возвращению Джимми сказал: "Эти ребята - просто фантастика. У певца мощный голос, а барабанщик готов работать задаром - мы будем платить ему по 40 фунтов в месяц." Первый год он и работал за эти деньги.

Доминик Мисерандино: То есть сначала были вы и…

J.P.Jones: Пейдж.

Доминик Мисерандино: Вы ребята, и создали группу.

J.P.Jones: Да.

Доминик Мисерандино: Но благодаря СМИ, все думают, что это сделали…

J.P.Jones: Пейдж и Плант.

Доминик Мисерандино: Интересно, почему? Видимо, они более популярны.

J.P.Jones: Не знаю. Они всегда были на виду. Обычно Роберт говорил от имени группы.

Доминик Мисерандино: Слава, я посмотрю, вам не очень нужна.

J.P.Jones: Вобщем да. У меня и раньше ее хватало.

Доминик Мисерандино: Ну да, это была уже третья карьера.

J.P.Jones: Во время первой карьеры и научился выходить после концертов украдкой через черный ход, чтобы сбежать от толпы. А ведь мне было всего 17.

Доминик Мисерандино: Вы упоминули о своей жене. Вы вместе очень давно. Это редкость по стандартам рок-звезды. Как вы отыскали ее?

J.P.Jones: Трудно ответить определенно. Она великолепный человек. Она всегда поддерживала меня. Она ведет мой ежедневник. Она делала это еще во времена моей сессионной работы. Все звонили ей, если им нужен был я. Расписание моей работы вела она. И каждое утро я ее спрашивал: "Дорогая, где я должен быть сегодня?" То же она делает и сейчас, просматривая всю мою почту в Англии. Журналисты звонят ей, а не мне. Позвонят ей, и она решит. Она моя опора.

Доминик Мисерандино: Скажите, вы с Led Zeppelin много гастролировали. Не вызывало ли это трения?

J.P.Jones: Только из-за того, что меня не было дома. Но она женщина умная. Она не дура. И я всегда хотел думать, что и я не полный лох. Я всегда старался избежать проблем, присущих рок-звездам, в основном потому что хотел чувствовать себя свободным в турне. Например, я всегда внимательно оглядывал улицы вокруг отеля перед выходом, и только потом выходил. Я много гулял.

Доминик Мисерандино: Но когда вы выходили, вас не…

J.P.Jones: Ну, я не так узнаваем, как Пейдж или Плант. Плюс я часто менял внешность, чтобы быть абсолютно неузноваемым.

Доминик Мисерандино: А вообще вас часто узнавали на улицах?

J.P.Jones: Не очень. Если бы знали, что я в городе, может быть, узнавали, но обычно они не знают. Так что я спокойно хожу и веселюсь. У меня есть друзья везде. И я развлекаюсь со всеми остальными, не боясь, что меня узнают. Продюсер может спросить: "Где Джон?" Ему ответят: "Да где-то здесь." И тут из пустыни появляюсь я в автобусе, полном хиппи.

Доминик Мисерандино: То есть вы запросто ведете двойную жизнь.

J.P.Jones: Точно. Я знаю уйму интересных людей, абсолютно не связанных с рок-сценой. Очень приятные люди, семьи. И таких друзей у меня много во многих городах. Мне всегда есть кому позвонить, в каком городе я не находился. Так что у меня всегда была возможность вести обычную жизнь. Я посещал барбикю, покуривал травку, а вечером вновь присоединялся к группе.

Доминик Мисерандино: Странно звучит - рок-звезда, посещающая обычные барбикю.

J.P.Jones: Да, вы правы. Это редкость. Но с этими людьми я отдыхал душой, что тогда было просто необходимо.

Доминик Мисерандино: В каком смысле?

J.P.Jones: Наша жизнь тогда была своего рода безумием. Я как-то прочел, что The Beatles во время своего американского турне даже не выходили из номеров между концертами. Я всегда считал, что глупо объездить полмира и ничего не увидеть.

Доминик Мисерандино: Ну теперь вы спокойно ходите в Центральный парк (DM указывает на окно, откуда открывается вид на центральный парк и смеется).

J.P.Jones: Нет, сегодня я там не был. Я вообще всего два дня в городе. Но о центральном парке представление имею. Из этого отеля на него по утрам открывается прекрасный вид, по-этому я всегда именно здесь и останавливаюсь. А вообще я исходил пешком весь Нью-Йорк. И изъездил всю Калифорнию. Я был во всех частях США. Не думаю, что большинству рок-звезд это удавалось.

Доминик Мисерандино: Вы абсолютно правы. Какой действительно смысл путешествовать и быть запертым в гостинице.

J.P.Jones: Естественно. Меня даже арестовали в Лос-Анжелесе за то, что я просто гулял. Оказывается, там не везде можно гулять.

Доминик Мисерандино: И что они сказали, узнав, кто вы?

J.P.Jones: Попросили паспорт. Я сказал, что забыл паспорт у друга. Это им не понравилось, и меня забрали в участок. Пришлось раскашелиться на 25 долларов, чтобы вылезти оттуда.

Доминик Мисерандино: И как на это отреагировала пресса?

J.P.Jones: Да никак. Если б это был кто-нибуть другой, они наверное бы встрепенулись, но я всего лишь басист. Я помню, меня спросили:
- Вы кто?
- Музыкант, сказал я.
- И где играете?
- В Led Zeppelin.
- А, да-да, мы любим кантри; ну всего хорошего.

Доминик Мисерандино: Может, вам лучше заняться чем-нибуть другим?

J.P.Jones: Без проблем (смеется)! У меня ведь есть мандолин!

Доминик Мисерандино: К вопросу об инкогнито. Я пришел в отель и сообщил, что хочу увидеться с Джонам Пол Джонсом.
- С кем? - спросил портье
- Из Led Zeppelin.
- Ах, да-да.

J.P.Jones: Все верно. Сейчас другое время.

Доминик Мисерандино: Не бывает обидно, что в свое время вы выступали с сверхгруппой, а сейчас ваша группа известна не многим?

J.P.Jones: Вы просто не слышали наши последние записи, а вообще мое имя очень помогает. Благодаря ему у нас всегда есть пресса. Но наша запись очень хорошая. Я горжусь ею.

Доминик Мисерандино: Хорошо, зайдем с другой стороны. Вас раздрожают люди, постоянно говорящие "А как Led Zeppelin?… Led Zeppelin?… Led Zeppelin?"

J.P.Jones: Не очень, ведь есть и другие, которым кроме всего прочего нравится и то,что я делаю сейчас.

Доминик Мисерандино: Вы очень интересная личность. Просто удивительно, как успешно вы могли жить двумя жизнями. С одной стороны, вы известная рок-звезда, с другой - вы не скрываетесь от людей. Ведь вас легче всего застать на пикнике с семьей и друзьями.

J.P.Jones: Каждому свое, особенно когда ты совершаешь турне. Я не хочу распространяться сейчас об этом, но существует много удовольствий. Но ты приезжаешь в город и люди ждут хорошего шоу. Их не интересует, что это же ты делал вчера и будешь делать завтра. Им нужно увидеть сегодня, сейчас. И в-общем-то они правы. Они работают, чтоб затем заплатить за билет. Так что ты должен выступать. Конечно, всегда есть выбор, но ты должен выступать и выкладываться. А это действительно подавляет. В город мы въезжали с мигалками и сиренами. Все кругом стояли на ушах от Led Zeppelin. Люди по разному боролись со стрессами. Я создал себе оазис нормальной, спокойной жизни.

Доминик Мисерандино: То есть в то время, как остальная часть группы вела жизнь рок-звезд со всеми соответствующими атрибутами, вы вели другую жизнь.

J.P.Jones: Нет. Часто мы с Бонзо торчали по ночам и я глотал наркоту не меньше его. Но делал это более аккуратно, что-ли.

Доминик Мисерандино: Ваша работа появилась очень неожиданно. Интересно, на чем журналисты фокусируют внимание - на музыке или на вас лично?

J.P.Jones: Не думаю, что на мне. Отношение ко мне людей сформировано чисто с музыкальной точки зрения; с которой Led Zeppelin - это Пейдж и Плант, я же был всего лишь басистом. Сейчас после моих концертов меня часто спрашивают: "Вам не кажется, что на вашу музыку повлияли годы, проведенные в Led Zeppelin?" Однажды я ответил: "А почему вы не считаете, что на музыку Led Zeppelin повлиял Джон Пол Джонс?" Ведь я также был частью команды.