В рамках фестиваля, посвященного 25-летию Национального дома органной и камерной музыки, состоялся концерт органистов Галины Булыбенко и Валерия Коростелева. Выступление было посвящено памяти основателя этого концертного зала Арсения Котляревского. Фестивальные концерты вызывают небывалый ажиотаж - это связано с тем, что нынешний концертный сезон для одного из двух киевских камерных залов может оказаться последним.

Фигура органиста, музыковеда и педагога, профессора Арсения Котляревского на фоне украинского органного движения - редкий пример того, какое значение может иметь личность в истории культуры. Открытый в 1981 году и возглавленный им киевский Дом органной и камерной музыки - только вершина айсберга и для самого музыканта скорее итог его жизни.

Сказать, что все известные украинские органисты являются его воспитанниками,- значит не сказать почти ничего. После десятилетий руководства консерваториями и преподавания в Ташкенте, Львове, Новосибирске, Донецке и Киеве, многочисленных сольных и ансамблевых выступлений, вступительных слов и лекций остались его статьи, брошюры, расшифровки старых рукописей, нотные издания сборников органной музыки, а также десятки открытых им органных залов в крупных и небольших городах Украины. Для киевского же Дома органной и камерной музыки Арсений Котляревский организовал почти невозможное - постройку 55-регистрового инструмента чешской фирмой Riger-Kloss, сегодня входящего в двадцатку лучших инструментов мира.

И Валерий Коростелев, и Галина Булыбенко, получившие по отделению в праздничном концерте,- воспитанники Арсения Котляревского. Несмотря на это исполнители сильно отличаются друг от друга и в выборе репертуара, и в исполнительской манере. Господин Коростелев, музыкант очевидно стихийного дарования, тем не менее открыл концерт сдержанной органной архаикой - четырьмя табулатурами Яна из Люблина. Настоящий праздник звуковой мощи, полифонии и виртуозности начался со следующего номера программы - "Музыки для мессы в дни праздников в честь пресвятой девы Марии Джироламо Фрескобальди". В монументальной композиции из любимого репертуара профессора Котляревского, состоящей из множества небольших контрастных фрагментов, Валерий Коростелев изображал соперничество аккордов и тихих медитаций, рук и ног, клавиатур и регистров. А еще - звука и выдержанных пауз, во время которых нужно успеть переключить регистр и перевернуть нотную страницу (не делать пауз в органном исполнительстве требует гораздо большего мастерства, чем умение их держать).

В последовавшей затем "Токкате и хоральной фантазии" Вильгельма Иеронима Пахельбеля органист сумел превратить пассажи в само движение, когда следующие друг за другом звуки сливаются в единый поток. Затем последовал первый расслабляющий "хит" концерта, Adagio Марчелло-Баха с узнаваемой на слух мелодией и аккордовым аккомпанементом, а под конец отделения была сыграна органная классика - "Пять хоральных обработок" Иоганна Себастьяна Баха, отголоски которых слышны в музыке всех жанров всех последующих эпох.

Галина Булыбенко выстроила свое отделение в хронологическом порядке: от Баха до современных авторов. Госпожа Булыбенко, как это обычно и бывает у органистов с большим опытом, играет так, как будто строит идеально спроектированное здание. Все части произведения у нее идеально соразмерены, а основное звучание тщательно выделено на фоне дополнительных звуковых элементов.

Уже исполненная в самом начале баховская "Прелюдия и фуга на тему из Рождественской кантаты" опровергла достаточно распространенное представление о том, что женщина за органом - это нехорошо. После медитативной хоральной прелюдии "Страдания и смерть Иисуса" ученика Баха Иоганна Каспара Фоли Галина Булыбенко предложила публике современную музыку для органа. От былой умиротворенности не осталось и следа: в дело пошли все 55 регистров инструмента и звук стал очень контрастным.

В "Рождественской токкате" чеха Хотмара Маха резко противопоставлены пронзительная верхняя клавиатура и крадущиеся басы. На рояле экстравагантные гармонии автора звучали бы то как джаз, то как романтический экзерсис, тогда как дикие пассажи на педальной клавиатуре перекрыли бы эффект самой интенсивной утренней пробежки. Пытаться объединить это все в некую целостность - почти безнадежный труд. Галине Булыбенко это удалось. "В раю" французского романтика Теодора Дюбуа органистка исполнила как парафраз на Adagio Марчелло-Баха, в котором мелодия и сопровождение поменялись местами, а по собственному восприятию угрожающе-трагических "Прелюдии" Мориса Дюрюфле, а также закрывавших концерт "Интродукции и пассакалии ре минор" Макса Регера можно судить о том, какое впечатление на современников Баха произвела его "Токката и фуга ре минор".

В ситуации, когда из-за запланированной передачи здания костела Св. Николая римско-католической общине нынешний фестиваль вполне может стать последним, подобные концерты - лучшее доказательство права Дома органной и камерной музыки на существование. Тем более что сейчас на большинстве католических служб в Киеве органу предпочитают синтезаторы, а на гонорары от выступлений на службах органистам трудно прокормить даже самих себя, не то что позволить себе, как органист Иоганн Себастьян Бах, завести человек двадцать детей.