В воскресенье в Андреевской церкви камерный дуэт альтиста Александра Лагоши и пианистки Леси Гришко представил программу "Музыка через века". Что именно участники мировой музыкальной эстафеты берут из прошлого, можно было выяснить на примере "Чаконы" Томмазо Антонио Витали, "Ноктюрна" Людвига ван Бетховена и Альтовой сонаты Дмитрия Шостаковича.

Дуэт Леси Гришко, которая для участия в своих проектах привлекает весь консерваторский класс камерного ансамбля, и Александра Лагоши, опровергающего своей игрой анекдоты об альтистах, в киевской музыкальной среде явление особенное. Первым и одним из наиболее значительных достижений музыкантов стало завоевание гран-при на парижском международном конкурсе камерных ансамблей имени Пьера Лантье 1998 года, спустя всего год после создания дуэта. С тех пор они принимали участие в десятках отечественных и зарубежных фестивалей.

Будучи преподавателями Национальной музыкальной академии, ансамблисты занимаются просветительством и во время своих выступлений. Так, пару лет назад они провели в Днепропетровске серию концертов под названием "Антология камерного исполнительства - альт и фортепиано". В нынешней программе "Музыка через века" также есть нечто от антологии, попытки выделить из музыкальной истории некий эликсир вечной и непреходящей актуальности. Для этого, собственно, и были взяты три партитуры: "Чакона" Томмазо Антонио Витали, "Ноктюрн" Людвига ван Бетховена и Альтовая соната Дмитрия Шостаковича. Произведения, несопоставимые в популярности (например, бетховенский "Ноктюрн" прозвучал в Киеве едва ли не впервые), однако каждое из них по-своему говорит о прошлом.

"Чакона" Витали из них, пожалуй, самое загадочное. Это единственное и при этом необыкновенно популярное произведение итальянского композитора эпохи барокко. Впервые опубликовал его немецкий скрипач Фердинанд Давид в сборнике "Высшая школа скрипичной игры" спустя двести лет после рождения Витали. Это дало повод исследователям заподозрить вдохновенного романтика Давида в мистификации - удачной попытке написать в Германии ХIХ века так, как писали в Италии XVII века. Современным украинским музыкантам не остается ничего другого, как пробовать подражать старинной исполнительской манере, тем самым еще больше увеличивая историческую дистанцию. Завораживающие вариации на basso ostinato Витали-Давида Александр Лагоша и Леся Гришко исполнили с должным почтением, передав слушателям чувство гипнотического опьянения от повторяющихся ритма и мелодического рисунка.

История написания "Ноктюрна" Людвига ван Бетховена, который удался дуэту на этот раз хуже всего, сложилась иначе. Одну из самых первых своих партитур, "Серенаду" ре мажор для скрипки, альта и виолончели 1797 года, германский композитор спустя семь лет собственноручно переложил для альта и фортепиано, переименовав ее в "Ноктюрн". Этого "нового старого" Бетховена в Киеве практически не играют, и зря: шестичастный камерный ансамбль представляет собой редкий пример, когда партия фортепиано по значимости и сложности совсем не уступает альтовой. Заданное композитором равенство, умноженное на специфическую акустику Андреевской церкви, и подвело музыкантов: сольные фортепианные эпизоды, требующие кристальной точности, звучали как бы в звуковой дымке, а необычная продолжительность партитуры (почти полчаса музыки) привела к тому, что финал (тема с вариациями) в целом светлого и радостного "Ноктюрна" пошел на эмоциональный спад.

Идеальной реализации композиторского замысла Александру Лагоше и Лесе Гришко снова удалось достичь в Альтовой сонате Шостаковича. Исполнили они ее с таким потусторонним мистическим пафосом, что в финале произведения невозможно было не почувствовать реальное присутствие Бетховена. Вполне возможно, что вариации венский классик учился писать у итальянца Витали, а его Лунную сонату, в свою очередь, многократно процитировал в Альтовой сонате Шостакович.